![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
smilegorynychРано утром, где-то около шести, я ощутила такой непокой в ногах, словно бы нельзя больше оставаться дома. Словно бы кто-то или что-то гонит меня прочь. "Словно я весенней гулкой ранью..."
И я – помчалась, как ошпаренная-пришпоренная. Сперва пешком, потом верхом.
И оказалась вот в таком месте (показываю таким, каким увидела - через солнцезащитные очки):
Есть сорт людей, которые как увидят меня, так сразу хотят уволочь в пустыню. Как правило, имя у них - Макс.
«Ты не врубаешься, но потом врубишься! – сверкал очками Макс С., - Пустыня – никак не менее грандиозна, чем море. Она разнообразна и всё время меняется. Поехали с нами, сама увидишь и протащишься!»
Что я – дура? Сидим в Абхазии, по уши в море, красота такая, что аж хочется убить себя. Ну и ещё кого-нибудь ещё в придачу. А он – «пустыня!» Я не умею плавать в песке, а мне ж, кроме как плавать, ничего толком не нужно.
Второй был Макс М. Бородатый, романтичный, роковой. С тёмным прошлым. Не успели познакомиться - цепко оглядел меня и сразу приговорил: «В пустыню! Вместе! Мы этой зимой идём по Кара-Кумам. Джипами. Насквозь. Тебе понравится!»
Вокруг берёзки шелестят, сосны хвоей посвистывают, - вся Мещёра подслушивает возмутительный разговор. Ну что ж я, вообще сперва с ума сошла, а потом ещё и спятила?! Ну как это зимой – в Кара-Кум? Там же минус пятьдесят – минимум.
С Максом М. я не поехала.
И в итоге я здесь. Во вьетнамской пустыне под названием «Красные Дюны». И – да! – пустыня никак не менее грандиозна, чем море.
Ах да, как же я забыла про Хамстера и Сахару. Макс в той авантюре присутствовал только в виде Макса Фрая, Хамстер меня к нему пристрастил. Но в пустыню никто меня не тащил, решение было коллективным.
Когда мы с Хамстером пёрлись сквозь тунисскую Сахару, меня прорубали яркие догадки: вот это змеящееся арабское пение – это же текучие по ветру, извилистые и совершенно живые пески! Они точно так же прихотливо извиваются, и конца этой изобразительной мелодии нет, и глаз не оторвать, и как же всё органично между собой поувязано в этом лучшем из миров…
А потом автобус сломался. И кондиционер, естественно, тоже.
Через десять минут я захрипела «ПИИИИТЬ!» - Хамстер отдал мне свою воду, потому что он же не Гидра, он Хамстер. А я больше десяти минут без глотка воды не могу. Впадаю в кому. «Пей, ГорынычЬ, - обречённо вздохнул Хамстер, - Я ж всё одно помру, хоть с водой, а хоть и без. У меня ж голова от жары лопнет, у меня ж голова такая…»
Потом всё починилось, мы поехали, а размеренные и благостные мысли о прелести и величии пустынь так и остались где-то там, на тунисской территории Сахары, неподалёку от соляной пустыни.
И с чего бы это тут, у нас во Вьетнаме, на заре – ногам невмоготу, топочут себе вдоль главной нашей улицы. Тот левая топнет, то правая, их не удержать.
Останавливается мотобайк, предлагает прокатиться. Это мотобайк – знаем, у кого мотобайк: тут они у всех, и все предлагают себя в качестве рикши через каждые три метра. Я всегда говорю им нет и кручу рукой, как детишки в детсадах на утренниках. Или как будто лампочку то вворачиваешь, а то выворачиваешь (этот жест тут означает, что - нет, спасибо, не надо).
А мотоциклист посмотрел на меня как-то по-особенному и спросил, не видела ли я пустыню.
Я посмотрела на мотоциклиста – ба, да это самый толстый вьетнамец побережья! Лицом же – словно бы и не вьетнамец, а наш министр Шойгу. Или космонавт Гречко.
Макс! Я даже уточнять не стала. И - села по-за Максом, вцепилась,во что удалось.
И мы помчались.
Дороги тут организованы интересно: например, официально разрешено движение по встречной полосе. И все безостановочно друг другу сигналят. "Пропусти!" - "Нет, сам пропусти!" - "Ну пожалуйста!" - "Ну, ладн!"
Меня Макс катил практически с мигалкой. По ВИПу. Непрерывный отчаянный сигнал распугивал и встречных, и попутных мотоциклистов, все сторонились и провожали нас заинтересованно. Наверное, в таком случае непрерывный сигнал означает -"Эй, посторонитесь, я ж, в отличие от вас, не один! Я ж с пассажиром в особо крупных размерах!"
Надвигался местный утренний час-пик.
Было кем полюбоваться!
Я видела Синайскую пустыню – где среди розовых гор Моисей получил свои скрижали. Там по всем горам идут сплошные барельефы застывшего в немой надежде народа израилева: продукт ветра и Божьего промысла.
И ту пустыню, куда уходил молиться и поститься Христос – тоже видела.
Получается, я коллекционирую пустыни, как и водопады, но только не даю себе в том отчёта.
Мой нынешний "копирайт" - это круглое пятно по центру каждой картинки. Видите? Ровно так может снимать мой измученный объектив после того как искупался в водопаде.
Утешаю себя тем, что могло быть и хуже. Плохо это - полностью сломать фотоаппарат. Особенно в свете грядущих метаний (пока не буду говорить, чтоб чего не сглазить).
Пустыни задумчивы, спокойны и всё время меняются.
Но всё-таки придётся открыть секрет: я там была не одна.
Эта девочка ходит по дюнам со специальной катательной подстилкой – тут принято сигать с этих дюн, как у нас с ледяных горок на санках. Пацанва предлагает аренду.
Кататься с девочкой я не стала. Но она всё равно не отходила ни на шаг на всех подъёмах и спусках, а на финишной прямой назвала меня «вери красивой», дословно так.
Я растрогалась и дала ребёнку доллар, хотя как-то сразу, еще в процессе доставания доллара, поняла, что это было неправильно.
И ещё один секрет открою: пустыня не менее грандиозна, чем море – это да. Но море-то – вот оно, совсем рядом. И произведение под названием «Красные Дюны» тем и прекрасно, что относится к любезным сердцу малым формам.
Грандиозная маленькая пустыня.
Дома вытряхнула из ушей пыль, взошла на веранду и поняла, отчего это ни свет ни заря такой непокой, зуд в пятках и крылья на сандаликах: наши подметальщики ставят веник вверх метёлкой! Мы так делали в редакции, когда надо было ненавязчиво выпереть докучливого или просто неприятного гостя. Если кто не в курсе - дарю (патент-то всё равно общий!).
Вьеты-то точно не в курсе, к чему ж им от меня избавляться, если я тут платный жилец, им же лучше. Без всяких злокозненных идей они ставили свой веник торжественно, посреди веранды, прислонив к перилам – вот, дескать, смотрите, как у нас всё тут красиво и порядочно! Я ж, в свою очередь, перекладывала веник плашмя. А возвращаясь вечером домой, снова и снова видела его перевёрнутым на манер букета.
Тихое противостояние длилось дней десять, после чего наши маленькие эльфы ушли в партизанщину и стали ставить эту штуку в укромный уголок. Пусть не на виду, но лишь бы вверх метёлкой.
Перекладывать не стала.
Ну их совсем, они победили: не успела вернуться домой, как поняла: скоро опять уматываю.
До связи.
И я – помчалась, как ошпаренная-пришпоренная. Сперва пешком, потом верхом.
И оказалась вот в таком месте (показываю таким, каким увидела - через солнцезащитные очки):
Есть сорт людей, которые как увидят меня, так сразу хотят уволочь в пустыню. Как правило, имя у них - Макс.
«Ты не врубаешься, но потом врубишься! – сверкал очками Макс С., - Пустыня – никак не менее грандиозна, чем море. Она разнообразна и всё время меняется. Поехали с нами, сама увидишь и протащишься!»
Что я – дура? Сидим в Абхазии, по уши в море, красота такая, что аж хочется убить себя. Ну и ещё кого-нибудь ещё в придачу. А он – «пустыня!» Я не умею плавать в песке, а мне ж, кроме как плавать, ничего толком не нужно.
Второй был Макс М. Бородатый, романтичный, роковой. С тёмным прошлым. Не успели познакомиться - цепко оглядел меня и сразу приговорил: «В пустыню! Вместе! Мы этой зимой идём по Кара-Кумам. Джипами. Насквозь. Тебе понравится!»
Вокруг берёзки шелестят, сосны хвоей посвистывают, - вся Мещёра подслушивает возмутительный разговор. Ну что ж я, вообще сперва с ума сошла, а потом ещё и спятила?! Ну как это зимой – в Кара-Кум? Там же минус пятьдесят – минимум.
С Максом М. я не поехала.
И в итоге я здесь. Во вьетнамской пустыне под названием «Красные Дюны». И – да! – пустыня никак не менее грандиозна, чем море.
Ах да, как же я забыла про Хамстера и Сахару. Макс в той авантюре присутствовал только в виде Макса Фрая, Хамстер меня к нему пристрастил. Но в пустыню никто меня не тащил, решение было коллективным.
Когда мы с Хамстером пёрлись сквозь тунисскую Сахару, меня прорубали яркие догадки: вот это змеящееся арабское пение – это же текучие по ветру, извилистые и совершенно живые пески! Они точно так же прихотливо извиваются, и конца этой изобразительной мелодии нет, и глаз не оторвать, и как же всё органично между собой поувязано в этом лучшем из миров…
А потом автобус сломался. И кондиционер, естественно, тоже.
Через десять минут я захрипела «ПИИИИТЬ!» - Хамстер отдал мне свою воду, потому что он же не Гидра, он Хамстер. А я больше десяти минут без глотка воды не могу. Впадаю в кому. «Пей, ГорынычЬ, - обречённо вздохнул Хамстер, - Я ж всё одно помру, хоть с водой, а хоть и без. У меня ж голова от жары лопнет, у меня ж голова такая…»
Потом всё починилось, мы поехали, а размеренные и благостные мысли о прелести и величии пустынь так и остались где-то там, на тунисской территории Сахары, неподалёку от соляной пустыни.
И с чего бы это тут, у нас во Вьетнаме, на заре – ногам невмоготу, топочут себе вдоль главной нашей улицы. Тот левая топнет, то правая, их не удержать.
Останавливается мотобайк, предлагает прокатиться. Это мотобайк – знаем, у кого мотобайк: тут они у всех, и все предлагают себя в качестве рикши через каждые три метра. Я всегда говорю им нет и кручу рукой, как детишки в детсадах на утренниках. Или как будто лампочку то вворачиваешь, а то выворачиваешь (этот жест тут означает, что - нет, спасибо, не надо).
А мотоциклист посмотрел на меня как-то по-особенному и спросил, не видела ли я пустыню.
Я посмотрела на мотоциклиста – ба, да это самый толстый вьетнамец побережья! Лицом же – словно бы и не вьетнамец, а наш министр Шойгу. Или космонавт Гречко.
Макс! Я даже уточнять не стала. И - села по-за Максом, вцепилась,во что удалось.
И мы помчались.
Дороги тут организованы интересно: например, официально разрешено движение по встречной полосе. И все безостановочно друг другу сигналят. "Пропусти!" - "Нет, сам пропусти!" - "Ну пожалуйста!" - "Ну, ладн!"
Меня Макс катил практически с мигалкой. По ВИПу. Непрерывный отчаянный сигнал распугивал и встречных, и попутных мотоциклистов, все сторонились и провожали нас заинтересованно. Наверное, в таком случае непрерывный сигнал означает -"Эй, посторонитесь, я ж, в отличие от вас, не один! Я ж с пассажиром в особо крупных размерах!"
Надвигался местный утренний час-пик.
Было кем полюбоваться!
Я видела Синайскую пустыню – где среди розовых гор Моисей получил свои скрижали. Там по всем горам идут сплошные барельефы застывшего в немой надежде народа израилева: продукт ветра и Божьего промысла.
И ту пустыню, куда уходил молиться и поститься Христос – тоже видела.
Получается, я коллекционирую пустыни, как и водопады, но только не даю себе в том отчёта.
Мой нынешний "копирайт" - это круглое пятно по центру каждой картинки. Видите? Ровно так может снимать мой измученный объектив после того как искупался в водопаде.
Утешаю себя тем, что могло быть и хуже. Плохо это - полностью сломать фотоаппарат. Особенно в свете грядущих метаний (пока не буду говорить, чтоб чего не сглазить).
Пустыни задумчивы, спокойны и всё время меняются.
Но всё-таки придётся открыть секрет: я там была не одна.
Эта девочка ходит по дюнам со специальной катательной подстилкой – тут принято сигать с этих дюн, как у нас с ледяных горок на санках. Пацанва предлагает аренду.
Кататься с девочкой я не стала. Но она всё равно не отходила ни на шаг на всех подъёмах и спусках, а на финишной прямой назвала меня «вери красивой», дословно так.
Я растрогалась и дала ребёнку доллар, хотя как-то сразу, еще в процессе доставания доллара, поняла, что это было неправильно.
И ещё один секрет открою: пустыня не менее грандиозна, чем море – это да. Но море-то – вот оно, совсем рядом. И произведение под названием «Красные Дюны» тем и прекрасно, что относится к любезным сердцу малым формам.
Грандиозная маленькая пустыня.
Дома вытряхнула из ушей пыль, взошла на веранду и поняла, отчего это ни свет ни заря такой непокой, зуд в пятках и крылья на сандаликах: наши подметальщики ставят веник вверх метёлкой! Мы так делали в редакции, когда надо было ненавязчиво выпереть докучливого или просто неприятного гостя. Если кто не в курсе - дарю (патент-то всё равно общий!).
Вьеты-то точно не в курсе, к чему ж им от меня избавляться, если я тут платный жилец, им же лучше. Без всяких злокозненных идей они ставили свой веник торжественно, посреди веранды, прислонив к перилам – вот, дескать, смотрите, как у нас всё тут красиво и порядочно! Я ж, в свою очередь, перекладывала веник плашмя. А возвращаясь вечером домой, снова и снова видела его перевёрнутым на манер букета.
Тихое противостояние длилось дней десять, после чего наши маленькие эльфы ушли в партизанщину и стали ставить эту штуку в укромный уголок. Пусть не на виду, но лишь бы вверх метёлкой.
Перекладывать не стала.
Ну их совсем, они победили: не успела вернуться домой, как поняла: скоро опять уматываю.
До связи.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-12-01 08:04 am (UTC)А я-то никак не могла попасть в дюны, ныла без толку, повезло чудом: Паша своих подопечных туда повёл, ну и мы с Колькой увязались. Только мне кажется, это у вас белые дюны (ну по цвету)) Там озеро было с кувшынками? Где озеро, там белые, а где красные, я там не была :)
А веник-то этого типа даже у нас дома (ну у родителей) ставили этак - ЧТОБ НЕ ПОМЯЛСЯ :) Он же мяягонький.
no subject
Date: 2012-12-01 08:13 am (UTC)А про хозяйственный резон и сохранность веника я ж понимаю. Именно поэтому выкладывала его плашмя. То есть третий такой, нейтральный вариант.
А на одном пространстве с перевёрнутым находиться - совсем не могу. Теперь вы знаете, как от меня избавиться, когда я у вас вновь застряну в гостях)))
no subject
Date: 2012-12-01 10:02 am (UTC)no subject
Date: 2012-12-01 10:05 am (UTC)no subject
Date: 2012-12-01 03:46 pm (UTC)no subject
Date: 2012-12-01 10:40 pm (UTC)У меня физическое неприятие холода. Не знаю, как в Мск возвращаться. Опять придется с ходу заболеть.
no subject
Date: 2012-12-02 08:04 am (UTC)no subject
Date: 2012-12-04 03:50 pm (UTC)Я много раз думала иначе. Напрасно. Пусть лучше там как-нибудь перебиваются сто эстонцев. И сто миллионов моих соотечественников.)